Зима

        Опостылевшие серые будни, насквозь пронизанные промозглой сыростью и слегка разбавленные эпизодическими проблесками желтого холодного воскресного солнца располагают к ожиданию. Они кажутся затянувшейся паузой, долгой разделительной полосой между окончанием старого и началом нового витка однообразной временной спирали. Чудится, что вот-вот кончится мрачное, унылое однообразие и наступит нечто свежее, непознанное и желанное. Хочется отложить дела на завтра, когда сменится настроение и появится внутренняя необходимость что-то свершать. С календаря медленно падают листки, обнажая преддверье изменений, но ничего не происходит...
        Все ворвется внезапно, когда устанешь ждать и надеяться, забудешь на время о тягомотине однообразия и отвлечешься от ежедневной, однобокой рутины. Однажды утром, с трудом заставив себя подняться из теплой, единственно желанной в этот миг постели, ты распахнешь шторы и увидишь, что за окном ничего нет, кроме белой простыни, причудливо занавесившей сумрачный, медлительный рассвет. Холеные, сочные хлопья, похожие на куски ваты, медленно, по замысловатым траекториям падают сверху и, мягко ложась на еще не остывшую землю, постепенно покрывают ее белоснежным ковром, пряча от глаз мусор, сломанные ветки и коричневые, сырые, гниющие листья, заставляя прокладывать новые тропинки через скверы и парки.
        И почему-то верится, что начиная с этой минуты все пойдет по другому, будто еще нетронутый грязными ботинками белый двор вдруг превратился в чистый лист бумаги, на котором можно заново написать сценарий собственной судьбы, учитывая многочисленные, совершенные в прошлом ошибки, сотворенные глупости и нереализованные замыслы. Думается, что теперь все пойдет по-другому, выпрямятся ломаные линии неудач и исчезнут грязные пятна обид и предательства.
        Но чистый, целомудренный снег не может сотворить чуда. Он способен лишь прикрыть собой слякоть и грязь на земле и в душе, но не в состоянии убить, очистить и растворить их в сознании и памяти. Все плохое будет жить прежней, мерзкой жизнью, спрятавшись под новым, незапятнанным, натянутым до подбородка белым одеялом, сверкая оттуда своими злыми, маленькими, покрасневшими от бессонницы глазками. И вслед за пушистым, желанным снегом из-за угла большого серого дома крадучись, тихо, но неотвратимо, настойчивой поступью придет пронизывающий холод. Он проникнет в остывающие дома и заморозит души, сделав их колючими и непроницаемыми для тепла и добра, и в каждое сердце проникнет льдинка мальчика Кая, только ни у кого не найдется чудесной Герты, способной растопить ее и заставить вновь чувствовать и любить...
        И будет стоять зеленая, душистая, наряженная елка посредине холодной комнаты, но радоваться ей станут только дети, еще не обремененные способностью смотреть в будущее. В будущее, замороженное лютым, ледяным ветром, безжалостно дующим из непроглядной зимней темноты, из безжизненных трущоб застывшего сознания и остекленевшего, словно выброшенного на мороз прошлого...
«Еще один год...», - с тоскою и сожалением шепчете вы, глядя на падающий снег. Еще один шаг - то ли назад, то ли вперед... Еще один холостой выстрел. Еще одно судорожное, пустое, напрасное движение к краю...
Падает с неба снег. С огромного серого неба. И, задрав головы, люди смотрят вверх, пытаясь заглянуть туда, в загадочную, непознанную обитель, откуда кто-то всемогущий и жестокий бросает холодные хлопья - то ли кидает в лицо белые перчатки, то ли посыпает головы белым пеплом...

[Оглавление][Следующий рассказ]