Возвращение

        Смутный ветер, взрываясь студеными, внезапными порывами и грохочущий железом покатой крыши внезапно распахнул окно и, прорвавшись внутрь принялся кружить по темной, холодной комнате.
        Блуждая наугад, он вдруг наткнулся на скрюченного человечка, забившегося в угол старого, скрипучего, ободранного дивана и кутающегося в выеденный молью, выцветший шерстяной плед. Ветер будто остановился, завис над опущенной на грудь седой, лысеющей головой, и, наклонившись, что-то прошептал на ухо. Человек вздрогнул, медленно приподнял голову, с трудом открыл подслеповатые глаза с пожелтевшими белками и с удивлением осмотрелся вокруг, словно не понимая, как и зачем он попал в эту мрачную, пыльную и захламленную комнату.
        Взгляд его остановился на пустом, темном квадрате раскрытого настежь окна, откуда, словно из черной дыры влетали запоздавшие клочья ледяного ветра, поднимая со стола и разбрасывая по сторонам обрывки бумаги. Он тяжело, словно под гнетом невидимой, огромной тяжести поднялся, осторожно переставляя больные, тяжелые ноги приблизился к окну, но не закрыл его, а устало облокотился на грязный, давно некрашеный подоконник. Едва различаемый в сумраке ночи, падающий вниз стенами окружающих домов с потушенными окнами колодец двора выдохнул в лицо свой пахнущий плесенью смрад, заставив его вздрогнуть и подтянуть плед на острые, худые плечи. Мутные клочки мерзких, отталкивающих воспоминаний медленно, но неудержимо заполняли голову, будто заливая ее тяжелой, испаряющейся ртутью. Липкий, холодный пот выступил каплями на лбу и, смешиваясь с ненавистью, покатился по впалым щекам.
        Позади предательски скрипнула половица.
- Это ты? - не оборачиваясь, то ли спросил, то ли констатировал человек. - Я тебя ждал...
- Да, - послышался за его спиной вкрадчивый, размеренный, низкий мужской голос. - Кто еще может к тебе сейчас прийти?!
- Ты знаешь выход?
- Знаю. И ты его тоже знаешь. Это единственный путь к облегчению твоей души...
- Почему? Я многое пережил в своей жизни, переживу и это.
- Нет. Можно преодолеть физическую боль, страх перед смертью, страдания от утраты. Но нельзя избавиться от того, что пережил ты... Страдания души вечны. Их можно заглушить на время, как проказу, но нельзя избавиться навсегда.
        Человек резко обернулся. Перед ним стоял высокий, худой мужчина неопределенного возраста в длинном черном пальто и шляпе, надвинутой на лоб и скрывавшей глаза. Его руки медленно и спокойно перебирали костяные четки.
- Значит, ты так и будешь приходить каждый день?
- Да. Пока ты не примешь свое единственное решение, - он подошел к окну и обвел худой рукой в черной перчатке раму. - Представь, что это окно - граница твоей жизни. С этой стороны твой мир, а снаружи - чужой. Тебя вытолкнули оттуда. Нагло, самолюбиво избавились. Выгнали, чтобы ты не мешался. Так стоит ли пробовать вернуться... - Мужчина пожал плечами и пошел к двери. Лязгнул замок.
        Стылое утро чуть просветлило мглу отступающей ночи. С крыши соседнего дома сорвались большие черные птицы и камнем упали во двор, сливаясь с царящей внизу темнотой. Откуда-то послышался гул пробуждающегося города, напоминающий далекий, тревожный набат. Ветер покинул комнату и умчался навстречу рассвету, махнув на прощанье невидимыми крыльями. Постепенно повсюду начали зажигаться желтые квадратики просыпающихся окон.
- ...И привнесенный в душу мрак
Покроет робкие сомненья,
Позвав с собой... И лишь мгновенье
Останется для размышлений,
Но призрак всех суетных благ
Отступит, чтобы лживый страх
Был побежден успокоеньем...
- прошептал человек и прикрыл воспаленные веки...
        ...Черная машина спешно повернула в арку двора, выключая на ходу воющую сирену и остановилась. Из машины неспеша вылез, одетый в дубленку и ондатровую шапку, коренастый мужчина и приблизился к небольшому сборищу людей, стоящих плотным кольцом посредине двора. В центре круга, на спине с открытыми, устремленными вверх, остекленевшими глазами в естественной, с раскинутыми в стороны руками лежал человек. Если бы не черная, неправильной формы лужа свернувшейся, пропитавшей снег крови вокруг его головы, то можно было подумать, что он просто лег отдохнуть. Над трупом колдовал фотограф со стареньким «Зенитом». Остальные стояли молча, напоминая траурную процессию на погребении.
- Здравствуйте, Борис Иванович! - радостно бросился к приехавшему молодой парень с розовым от мороза лицом.
- Привет, Виктор, - отозвался тот. - Действительно он?
- Да... Странно... Есть версии?
- Отойдем? - вместо ответа предложил Виктор.
        Они прошли к арке.
- Самоубийство, чистой воды! В квартире никаких следов борьбы, дверь закрыта на щеколду изнутри, табуреточка перед окном... для удобства...
- Хм... Странно. Алкгоголь, наркотики?
- Никаких пустых бутылок, шприцов. Вскрытие покажет, но вряд ли...
- Записки нет?
- Только это. Была в кармане. - Виктор протянул сложенный вчетверо лист бумаги.
- ...И привнесенный в душу мрак... Но призрак... Был побежден успокоеньем... Хреновина какая-то... Он был сумасшедшим что ли?! Учеты проверял?
- Нет еще не успел...
- Он был абсолютно нормальным, - раздался у них за спиной спокойный, низкий голос. - Он просто попытался вернуться.
        Сыщики, как по команде повернулись и увидели в конце длинной арки долговязую фигуру, одетую в черное пальто и шляпу, надвинутую на глаза. Руки медленно перебирали четки.
- Куда?! - хором, не осознавая своей наивности, вскрикнули оба.
- К людям...
        Черная фигура медленно обернулась и, завернув за угол, исчезла...

[Оглавление]