Голландия, Люксембург

        Честно говоря, решиться писать о Голландии, и тем более о Люксембурге, когда ошалевшее от очередного кризиса российское население, готовясь к худшему, сметает с прилавков макароны, спички, соль и сахар, не поднимается рука. Даже несмотря на врожденные желание и умение находить во всем недостатки, рассматривать все с изрядной долей пессимизма и перекладывать увиденное на весы своеобразного русского менталитета, - к этим странам трудно относиться без, если не восхищения, то, по крайней мере, уважения. Конечно, Люксембург и Голландию с ничтожным по численности населением и микроскопической территорией нельзя сравнивать со сверхгигантскими российскими размерами и масштабами, но именно в этих странах меня всегда брала тоска и обида за сверхдержаву, способную при желании одним махом стереть обоих "малышей" с лица земли, живущую в какой-то вечной трагедии и заставляющую своих людей вечно брести по темному вонючему туннелю, выход из которого кем-то умело совмещен с входом...

Прогулка в домашних тапочках

        “Дело было вечером, делать было нечего...” На Воттем уже спускались сумерки, гонщики давно вернулись с тренировок, механики собрали инструмент и вся команда сидела на крылечке полицейской казармы, куда нас определили на жительство организаторы льежских ралли и, дымя сигаретами, травила старые анекдоты... “А не съездить ли нам в Голландию попить пива?” - вдруг спросил кто-то. Такое предложение не могло остаться без должного внимания. Действительно, мы находились в каких-то двадцати километрах от Маастрихта, старинного фламандского города, являющегося столицей Европарламента, что вкупе с осознанием самого факта - по-быстрому смотаться за границу, чтобы врезать по кружке ледяного “Хеенкена” - являлось колоритным катализатором в проведении вечерней экскурсии.

        Забившись впятером в “восьмерку”, мы выехали за ворота и устремились в сторону границы, которая представляла из себя дорожный указатель с надписью “Нидерланды”. В километре от указателя находилась бензоколонка, где мы поменяли бельгийские франки на гульдены и с трудом оттащили истосковавшихся по женской ласке механиков от журналов с отъявленной порнухой, которые в Голландии, в отличие от Бельгии, не заклеивают в полупрозрачные в пакеты. Въехав по набережной в город, мы нашли бесплатный паркинг, и убедившись, что угнать нашу машину, убого стоящую между “Порше” и “Мерседесом”, может только полностью ненормальный человек, отправились в город. На десятом шаге Сашка Нигай вдруг ойкнул и обратил внимание присутствовавших на свои ноги, обутые в полосатые домашние тапки. Успокоив товарища рассуждениями, что Голландия - страна распущенная и свободная, а в случае, если консервативный хозяин пивной категорически возразит против посещения его заведения в столь непрезентабельной обуви, - он не останется умирать от жажды на улице, мы продолжили путь и скоро оказались под сводом широкого моста. Здесь наше внимание привлек противный металлический стук, доносившийся сверху. Присмотревшись, мы обнаружили, что вверху, на перекрытиях сидят какие-то люди численностью до взвода и методично стучат пустыми пивными банками по железным конструкциям. Не успели мы обсудить очевидную тупость этого занятия, как одна из банок вдруг упала вниз, а за ней спустился и сам исполнитель. Существо (ибо то, что это - человек, а тем более мужчина или женщина смог бы определить только врач-психосексопатолог), представшее перед нами представляло из себя нечто худое, одетое в немыслимого цвета мешок и сандалеты, по сравнению с которыми тапки Нигая выглядели модельными ботинками фирмы Topman. Голову новоявленного “нечто” украшал оранжево-зеленый гребень, а лицо было полностью изуродовано продетыми сквозь кожу иголками и кольцами. По сравнению с этим чудовищем наши доморощенные панки, хиппи и металлисты вместе взятые представляли из себя безобидный пионерский отряд во время сбора мукулатуры. “Ух, ты, блин! Ну, тебя, братан, угораздило!” - не сдержался Серега Фодин. Существо посмотрело на нас дикими, туманными глазами неандертальца, схватило банку и устремилось по конструкциям наверх.

        В центре города царило полное безлюдье. Абсолютная тишина, висящая над центральной площадью время от времени разрывалась всеобщими вздохами и криками, раздававшимися одновременно со всех сторон из многочисленных питейных заведений. Войдя в одно из них, мы быстро сообразили причину этого массового психоза - Голландия смотрела футбол. Это был финал Еврокубка с участием “Аякса”. Сообразив, что в этот момент лучше никого не отвлекать (тем более, что “Аякс” проигрывал) мы перебрались в зал игровых автоматов, где по причине того же футбола было тихо, как на знаменитом бруклинском еврейском кладбище, расположеном между Ave.J и Bay Pkwy. Ни у кого у нас не было опыта неравной борьбы с “однорукими бандитами”, поэтому все, кроме Сереги Фодина, довольно скоро простились с гульденами. Наш бессменный механик в игре не участвовал, а стоял за спиной двух единственных местных посетителей заведения - старика и бабульки лет восьмидесяти с сумасшедшим азартом сражавшимися сразу с четырьмя автоматами. Серега, всю сознательную жизнь не выпускавший из рук руль или различные металлоизделия и по этой причине не имевший возможности своевременно получить высшее светское образование в Гарварде, ловко дождался, когда бабушка просадила наличные и, несмотря на возраст, шустро прошаркала менять деньги, и овладел временно освободившимся автоматом. После четвертой монетки в “бандите” что-то зашуршало и из нутра вдруг посыпались монетки. Деньги сыпались долго и постепенно почти наполовину наполнили лоханку внизу автомата. “Знай наших”, - сообщил Серега и начал набивать мелочью свои и наши карманы. Напрасно прибежавшая на звон бабулька тараторила что-то гневное по-фламандски, а потом по-английски – мы обменяли железяки на бумажные деньги и, убедившись, что футбол закончился, отправились в сторону ближайшей пивной обмывать Серегину победу...