6. Неделя развлечений. (Среда)

        «Бывают дни, когда опустишь руки, и нет ни слов, ни музыки, ни сил...» - поется в старой песне машины времени. На любых ралли такой день у нас обычно приходится на середину той недели, которая, как правило, отпущена организаторами на подготовку - прописку трассы, окончательное решение технических трудностей и прочую «дерготню», предшествующую, собственно, самим гонкам. В этот день, к вечеру ежедневное многочасовое, монотонное «мотание» по скоростным участкам уже вызывает приступ тошноты и осуществляется, исключительно, на остатках силы воли, все накопившиеся проблемы оказываются нерешенными и скапливаются мешком камней, хаотично уложенным в гоночный автомобиль, а утомленные бездельем, праздностью и постоянным легким опьянением лица «руководителей делегации» порождают в их адрес поток закулисной, ненормативной лексики. Так было и на этот раз. К исходу среды, когда раскаленное бургундское солнце покраснело до цвета пионерского галстука и коснулось краем горизонта, а электронные часы в «микре» констатировали наше опоздание на ужин, я со злобой закинул тетрадки и выученную наизусть легенду на заднее сиденье и, закурив, провезенный контрабандой отечественный «Парламент» с оптового рынка, зло процедил сквозь зубы:

- Дай-ка я разок прохвачу...

        Пересев за руль и отодвинув до упора сиденье, я свернул на находившийся в километре третий «доп» и, не дожидаясь чтения стенограммы, с разгона пересек линию старта. Участок был уже известен до мельчайших деталей, но «в руле» оказался сложнее, чем это казалось со штурманского места. Изрядно приблизив бедный «ниссан» к стремительно надвигающемуся инфаркту, я, наконец, финишировал, но это сумасшествие не вернуло мне нормального расположение духа.
        Меня злило буквально все. Мне было жаль времени, потерянного на получение запчастей, за которыми мы ездили вместо обеда за тридевять земель на какой-то склад, по бардаку и бесхозности удивительно напоминающий овощную базу времен строительства коммунизма, где мы битый час искали хотя бы одного живого человека, причем все двери ангара были открыты, а наша посылка, стоимостью в несколько тысяч английских фунтов с надписью «Dinamo-Escort rally team» и колесами и железками внутри бесхозно валялась в углу, как синюшный бомж на шпалах запасного пути Павелецкого вокзала. По меркам средней полосы России при существующей на складе «системы охраны» для того, чтобы с него было украдено все, включая батареи отопления, стеклянную будку-офис в центре зала и оконные рамы, понадобилось бы от силы полчаса, но, судя по заспанному, ленивому взгляду наконец-то появившегося, зевающего во весь рот «товароведа» данная проблема была здесь не актуальна. Взяв из наших рук бумагу, буквально вытрясенную Жаном-Франсуа из каких-то клерков в центральной конторе фирмы, он еще раз зевнул и принялся ее изучать. На чтение голубоватой страницы размером с фантик от конфеты «Мишка на Севере» у работника склада ушло минут десять, в течение которых Фодин с Нигаем буквально вспотели от напряжения. Наконец, он попросил расписаться на ней без предъявления каких-либо документов кого-нибудь и, протянув руку в сторону давно обнаруженной посылки, удалился, что дополнительно убедило нас, что рано или поздно, в этот край всеобщей любви и веры в ближнего подъедут русские ребята на тройке грузовиков с «левыми» номерами и, предъявив кипу идеально изготовленных на компьютере накладных вывезут все добро к чертовой матери... Между тем Фодин, с детства не отличавшийся безграничным доверием к различного рода коммерческим предприятиям, складам и магазинам тщательно, трижды пересчитал содержимое посылки, сверяя наличие материальных ценностей с имеющимся у нас списком, для чего тыкал в него пальцем и просил меня пояснить значение слов «brake pads», «drive disk» и «fuel pump». Удовлетворившись проведенной инвентаризацией, мы загрузили все имущество в «ивеко», пожали радостному, истосковавшемуся по реальной работе механику и Жану-Франсуа руки и, прыгнув в ставшую уже близкой и родной «микру» укатили на трассу, брошенную на время товарных изысканий.
        Меня раздражало отсутствие реальных собственных денег. Но не потому, что я истекал слюнями при виде супермаркетов, набитых до отвала тысячами соблазнов, а по той причине, что данное обстоятельство начисто лишало меня элементарного чувства независимости, создавая стойкое ощущение исполнителя чужой воли без права на ошибку.
        Меня буквально бесил надутый от собственного достоинства, как президент банка в присутствии должников, ничего не делающий Калашников, выгуливающий в расписанных «динамами» и «россиями» футболках, забивающий «ивеко» дешевой садово-огородной утварью из близлежащего универмага и таскающий со стола невостребованные йогурты, которых за десять франков в соседнем магазине можно было наесться до появления хронического диатеза.
        Меня доводили до отчаяния мысли о неготовности «опеля», несобранных и «неприкатанных» колесах, не сделанной хитроумной геометрии подвески, не купленных батарейках для переговорного устройства, не переписанной начисто стенограмме, неопределенных местах встреч с «техничкой», куда еще предстояло съездить с Серегой… Меня беспокоили и нерешенный вопрос об участии BMW в открытии и закрытии ралли, и отсутствие русских фонтов в местном «интернет-кафе», что не позволяло мне держать общественность в курсе происходящего, и стоящая под вопросом система питания во время соревнований, и еще не купленный 98-й бензин, и вчерашний звонок на работу, ставивший меня в необходимость появиться в Москве, крайний срок, в следующую среду, что было практически невыполнимо… Все эти и другие, в основном, мелкие трудности, суммируясь, становились похожими на какую-то непробиваемую стену и только мысль о том, что так бывает всегда, но в конце концов, так или иначе, разрешается благополучно была единственной успокоительной пилюлей.
        Тем временем я въехал в знакомую деревеньку и свернул к небольшому магазину с зеленым фасадом.

- Пойдем, купим воду, батарейки и фломастеры, - сказал я Нигаю, заглушив двигатель.

- А пивка?

- Из личных сбережений - хоть цистерну.

- Это несправедливо. Пиво является необходимым атрибутом поддержания у пилота соответствующего психологического и морального тонуса и, следовательно, принадлежит к разряду гоночных аксессуаров, оплачивающихся из бюджетных ассигнований.

- Ого! - аж поперхнулся я, услышав такую витиеватую тираду. - Ты где ж таких слов-то набрался?!

- Так клиент-то в гараже идет все больше образованный, «интернетовский», не грузчики с бодуна из Пресненского мосторга. Все с «мобилами», в костюмчиках, причесанные… «А не будете ли Вы так любезны попытаться определить причину неустойчивой работы силового агрегата и дать экспертную оценку данному неблагоприятному явлению?» - процитировал Сашка писклявым фальцетом, - Фодин даже матом стесняется ругаться и бреется ежедневно. Вот я и нахватался…

- Ладно. Будет тебе пиво… Но самое дешевое!

- Понятно, - вздохнул Сашка. - Не «Дювель»…

- Ну, «Балтики N3» здесь тоже нет.

- А что «Балтика»! Очень даже приличное пиво, а уж по цене-то и вовсе «шарман», как любит выражаться местное население.

        Магазинчик был построен в стандартном стиле «самообслуживания» с набором товаров от продуктов до косметики, игрушек и хозяйственной утвари. Пока Сашка рыскал на обильных «пивных» полках я положил в тележку большую банку кофе, ибо наш российский запас был уже уничтожен, пару пакетов молока, цена на которое была просто смехотворной, девятивольтовые батарейки, небольшую упаковку «Перье» и пачку самых дешевых фломастеров. Нигай поджидал меня у кассы, держа в руках огромную, в тридцать шесть бутылок упаковку дешевого пива «Кантенбрю».

- Ты на ночь кровать в туалет перенеси.

- Так ведь всего пятьдесят пять франков за такое изобилие.

- Ладно, огорчу тебя здесь, а то ты меня опять в магазин потащишь, - сказал я и ткнул пальцем в надпись «sans alcohol» на упаковке. - Сколько ты стран объездил, а такую истину, как «дешево вкусно не бывает» не выучил.

- Фу, ты, черт! - Сашка подхватил коробку и через минуту вернулся с другой, двадцатичетырехбутылочной. - Халява застит мне глаза.

        …Вернувшись в «расположение» мы обнаружили, что двор и прилегающие окрестности начали заполняться прибывающей спортивной техникой, хотя на трассе тренирующихся гонщиков было пока немного. Среди запаркованных раллийных машин мы обнаружили и давно знакомые агрегаты, и совсем новенькие автомобили. В основном сюда ставили свои машины иностранцы. В углу двора стоял, выкрашенный в исключительно гадкий розовый цвет двухлитровый «Opel Kadett» группы А с бельгийскими номерами. Это была машина пилота по прозвищу Буденный, которым лет пять назад окрестил его Фодин за выдающиеся, завитые вверх усищи. Буденный был непременным участником чуть ли не всех европейских ралли, где показывал результаты во второй половине пелетона, но отличался тем, что привозил на гонки все свое многочисленное семейство и постоянно строил какие-то грандиозные планы на будущее. Недалеко от него мы обнаружили и «Лянчу» итальянца Гангани, который буквально олицетворял собой тип самовлюбленного, не в меру эмоционального южанина. Несмотря на прилично подготовленную машину по А8, Гангани откровенно «не ехал», постоянно объясняя свои незавидные места привходящими, не зависящими от него обстоятельствами. На самом деле, итальянец просто не мог себе позволить пройти мало-мальски сложный поворот, не дернув ручной тормоз, что хоть и вызывало восторг зрителей, но постоянно тормозило машину, а зачастую и вовсе разворачивало ее на большие углы и требовало усилий и времени на стабилизацию. Рядом с «Лянчей», стояла незнакомая нам, тоже итальянской принадлежности, «Рено Клио Вильямс».

- Да, это ж Морча! - воскликнул Сашка, указывая на фамилию пилота на левом крыле. - А где же его «Лянча»?

        Впервые мы познакомились с Морчей в Бельгии, куда он прикатил на роскошной «Дельте Интеграле», теоретически подготовленной по группе N, а на самом деле являвшейся чистой «ашкой», только с задними сиденьями. Лысыватый, какой-то неопрятный, толстенький итальянец с удовольствием пил русскую водку и постоянно расхваливал свою «Лянчу», обещая потягаться за первое место в абсолюте и снисходительно заявлял, что и у нашей «маленькой машинки» еще не все потеряно. На гонке же выяснилось, что Морча проигрывает нам по полминуты на каждом «допе», а в конце ралли произошел и вовсе знаменательный случай. За пятьсот метров до подиума его «лянча» замерла и отказалась заводиться. Итальянец, как сумасшедший бегал вокруг, кидался под колеса проезжавших мимо машин и кричал: «Бензино! Бензино!». Участники движения шарахались от него, как от умалишенного и не сгорали от желания сливать топливо из своих бензобаков. К счастью, механики, терпеливо поджидавшие своего пилота на финише, вовремя сообразили, что их «шеф» как-то подозрительно долго «задерживается», кинулись на розыски и обнаружили Морчу на соседней улице, где тот все еще пытался выпросить горючее у окружающих. Заполнив бак, итальянец со скоростью звука, намного быстрее, чем он «гонял» по скоростным участкам, буквально влетел на подиум, растолкав ожидавшие «своей минуты» машины, где и выяснил, что с перепугу «привез» вдобавок пять минут опережения… На банкете после гонки, Морча подсел к нашему столику и невзирая на итоговой протокол, из которого следовало, что он вчистую проиграл все до единого СУ доброй половине гонщиков, долго жаловался на судьбу и механиков.
        Осмотрев еще несколько знакомых машин, в основном представлявших более высокие классы, но не вызывающих у нас сомнений в нашем превосходстве, мы перешли к более серьезным автомобилям. Некоторые из них принадлежали известным нам гонщикам. Например, немного в стороне мы нашли синий, с желтыми звездами «Эскорт RS» по А8 Кригеля из Люксембурга - очень быстрого гонщика, но со слабыми нервами, умудрявшегося регулярно «заваливать» машину на последнем скоростном участке. Рядом с его «фордом» стоял красавец «Ланцер Evo5», на борту которого мы с удивлением прочитали - Данлу.

- Слушай, наш корефан Данлу меняет машины чаще, чем ты носки,- заметил я Нигаю.

- Деньги есть - ума не надо, - сказал Сашка. - И заметь - этот монстр проходит у него по группе N…

        Действительно, белый «Мицубиси», стоявший на 18-дюймовых колесах, обвешанный регулируемыми спойлерами и с выхлопной трубой, куда, сняв очки, Нигай мог без труда просунуть голову имел в салоне задние сиденья, указывавшие на то, что машина построена «без конструктивных доработок». На самом деле это было чистым фарсом, так как и эта и десяток других машин группы N, были оборудованы явно не серийными, как того требовали правила тормозными системами, шестиступенчатыми секторными коробками передач и запредельно «зажатыми» моторами. По каким критериям они проходили техническую инспекцию оставалось только догадываться. Честно говоря, глядя на эти изощрения, нам даже становилось немного жаль истинно серийную, полностью соответствующую требованиям группы N «Импрезу» Аксакова.
        Что касается француза Данлу, то мы с ним тихо враждовали с незапамятных времен. Он тогда ездил на двухлитровой «Рено Клио» по группе А и считался одним из сильнейших в Челлендже. Разумеется, он, как и многие другие фавориты откровенно проморгал наше появление «в обнимку» с «опелем», так как предыдущие наши старты на «зубиле» не вносили изменений в стан лидеров. На первой нашей «опелевской», тоже «бельгийской» гонке, Данлу просто увлекся выяснением отношений с Гомбозо, Фантином, Кегелем и другими выдающимися личностями и откровенно прозевал то обстоятельство, что ничем ранее не выделявшиеся русские, к тому же выступающие в более низком классе А6 (1600 куб.см.) едут с ним «ноздря в ноздрю» и вполне могут потеснить его с предполагаемого места в абсолюте. Уже штурман Гомбозо подходил к нам за результатами очередного СУ, уже Фантин на «отстоях» дружелюбно мимоходом похлопывал «опель» по капоту, а Данлу все выдерживал «дистанцию». Наконец, я, где-то пропустив результаты пары «допов», обратился к его штурману с просьбой сравнить наши последние достижения и, вдруг, получил совершенно неожиданный ответ пилота, что им совершенно некогда заниматься такими пустяками, как изучать графики движения всякой мелочи, вроде нас. «Обидевшись», мы «затоптали» француза на следующих трех СУ, после чего до его, испорченной снобизмом головы, дошло, что русский совсем не зря коверкал английские слова подле «Рено», и он выслал штурмана в наш стан для детального изучения упущенных из виду результатов. Собрав в кучу все знакомые иностранные слова и разбавив их отечественными нецензурными выражениями, я попросил штурмана передать господину Данлу, что мы не причисляем себя к разряду гонщиков, которым позволительно общаться с такими важными персонами, как он и поэтому предпочитаем дождаться финиша, где и определимся в историческом вопросе «who is who»… Тогда, в итоге мы приехали с французом в одинаковом времени, но благодаря лучшему результату на первом «допе» он стал третьим в абсолюте, а мы - четвертыми. Казалось бы, Данлу победил, но многие участники тыкали в итоговый результат пальцем и говорили французу: «а у русских-то только 1600…». Через месяц, на следующей гонке во Франции мы буквально «разнесли» Данлу, привезя ему больше минуты, и уже в Италии он выступал на «Эскорте RS» по N4 и выиграл у нас, примерно, с тем же разрывом. После этого мы обгоняли друг друга попеременно, но так никогда и не сошлись во «взглядах на жизнь», не здоровались и не пожимали друг другу рук… Потом мы исчезли с европейского горизонта, а теперь выяснилось, что Данлу снова поменял машину. Да, еще на какую…
        Вообще, осматривая привезенную технику, мы с Нигаем сошлись во мнении, что «люди растут». Если, например, два года назад кит-кары «Рено-Меган» и «Пежо 306 макси» были представлены в единственных экземплярах, то теперь мы насчитали их около десятка. Появились «Субару», «Митсубиси Лансер» различных «эволюций», что при сохраненных BMW M3, «эскортах RS», «клио», «Рено 5 турбо» позволяло нам делать безрадостные умозаключения и навевало грустные воспоминания о наших соотечественниках, бьющихся над вопросом установки дуг и «6-го ряда» КПП в «зубилы»… Было очевидно, что даже наша «Корса», три года назад не имевшая намека на соперников в своем классе и смело вступавшая в единоборство с двухлитровыми и турбированными машинами в абсолюте, сегодня уже выглядит беспомощной старушкой, затесавшейся в «молодежную тусовку».

- Да… - протянул Нигай. - Ну, ничего, в классе поборемся.

- Хм… Смотри туда, - и я указал рукой на автомобиль, стоящий в стороне на прицепе.

        Это был кит-кар «Пежо 106 макси» датчанина Педерсена. Непомерно «раздутая», почти квадратная машина с клириенсом, исчисляемым в миллиметрах и 17-дюймовыми колесами производила неизгладимое впечатление. Было совершенно ясно, как то, что это не раллийный, а скорее кольцевой автомобиль, неспособный передвигаться нигде, кроме асфальта, так и то, что в нашем классе ему нет равных.

- Второе место - тоже неплохо, - обреченно пошутил Сашка, - Если этот Педерсен хотя бы знает, какая из педалей газ, а какая тормоз, то проиграть он не может в принципе. Эту дрыну - к нам на «Мороз», тогда посмотрели бы «какой это Сухов»…

- Если бы… Ладно, пойдем посмотрим на нашего механика.

        Вытащив из «микры» покупки, мы направились в «закуток», где располагался наш «технический центр», но обнаружили лишь полностью снаряженный и готовый к бою «опель», да приготовленные к сборке колеса и диски. Серегу мы нашли в комнате за оживленной беседой с Катей Абрамовой, прибывшей «на подмогу» из Англии и поселившейся в маленькой гостинице в центре города.

- Ты чего?! - удивился Сашка. - А кто будет машиной заниматься?

- На, пробуй, - лениво сказал Серега и кинул Нигаю ключи от «корсы».

- Неужели все?

- А что там делать-то было… Завтра на сход-развал и сборку колес.

- В обед, - произнес я. - С утра потренируемся, а потом съездим в местный шинмонтаж.

- И вечером притрем слики, - добавил Нигай, - Да, и включи в «микре» спидометр», а то на ней уже резины, колодок и масла в моторе нет, а по счетчику мы еще не отъехали за угол от «Херца».

- Сделаю… Машинки видели?

- Видели. Ладно, не Боги горшки обжигают… Не впервой.

        Настроение у меня вдруг улучшилось, и мне уже было стыдно перед самим собой за излишнюю вечернюю нервозность. В конце концов, каждый старался сделать все, что было в его силах и даже чуть больше. Хотелось верить, что все и на этот раз будет хорошо.
        …Полночь упала на Шалон-сюр-Сон. Я отвез Катю в гостиницу и, стоя в одиночестве у «красного» светофора пытался угадать - чем же кончится затеянная мной авантюра. И чем больше я об этом думал, тем больше запутывался в собственных мыслях, скачущих из стороны в сторону и не останавливающихся на чем-то одном.
        Сзади раздался звуковой сигнал. Я встрепенулся и понял, что давно горит «зеленый». Тронувшись, я повернул направо на мост. Начался четверг. До ралли осталось двое суток…