Хроника одной авантюры

1. Идея

Я сидел на работе и, по привычке рисуя чертиков на календаре, делал вид, что слушаю Михалева. Он всегда пользовался тем, что я прихожу на час раньше, опасливо проникал ко мне в кабинет и, для проформы испросив разрешения на раскуривание неизменной сигареты «Петр I», принимался долго и нудно рассказывать о событиях предыдущего дня. Так как, ничего особенного, от чего под кожей пробегал холодок и появлялось желание срочно куда-нибудь уехать на неопределенное время, в судьбе и работе Виктора Петровича не происходило, то его монотонные доклады казались извлечением из какого-то давно забытого пыльного мешка с древними архивами и были похожи друг на друга, как передовые всех центральных газет коммунистического прошлого на следующий день после речи генсека на VI-м съезде колхозников. Морщась от вони, распространяемой дешевой сигаретой и похожей на удушливый запах горящего торфяника, я всегда терпеливо выслушивал Михалева, после чего выдавал ему индульгенцию на проведение самостоятельных действий, но сегодня полусонное бормотание Петровича казалось мне таким же далеким и ненужным, как рассказ беженца из Туркмении об урожае дынь в семьдесят пятом году. Я находился в какой-то прострации, вызванной очевидной неудовлетворенностью собственным образом жизни. Смена дней, отличающихся по содержанию друг от друга только цифрой и днем недели на висевшем на серой стене календаре, не приносила ничего, кроме тоски по убитому времени и размышлений о стремительно надвигающейся старости, которая сразу «после сорока» вдруг стала не отдаленным, мало заметным объектом, а близкорасположенной реальностью.

- Все? - прервал я Михалева, увидев, что он потянулся за новой сигаретой и не желая вновь испытывать на себе ощущения посетителя газовой камеры.

- Ну, в общих чертах... - смышленый Петрович поднялся и понимающе посмотрел мне в глаза.

- Ясно, - глубокомысленно произнес я, хотя из получасовой речи в памяти осталось только «можно закурить» и «Исаков совсем отбился от рук».

- Разберись сам с этим вопросом и завтра расскажешь...

- Хорошо, - Виктор Петрович сунул подмышку толстую коричневую папку и удалился.

Когда дверь с сохранившимися в ходе недавнего беспрецедентного по срокам и бардаку ремонта наклейками «Bosch» и «Castrol» закрылась, я закурил куда более благородный «Парламент» и уставился отсутствующим взглядом на стоящий на полке встроенного шкафа кубок Чемпиона европейского челленджа 1996 года - единственный уцелевший автоспортивный трофей из коллекции, шустро растащенной по более просторным, двухкомнатным и оборудованным кондиционерами кабинетам для показа посетителям и ностальгических воспоминаний их обитателей о посещении далеких стран.
Откровенно говоря, нахлынувшая на меня меланхолия не была беспричинной, ибо я еще не достиг положения пациента сумасшедшего дома, смеющегося, плачущего и поедающего жидкий бобовый суп одновременно. Причиной прострации стало посещение радиостанции «Европа плюс», представленной в лице одного из ее руководителей месье Эмманюэля де Понсэ. Худощавый, уравновешенный француз, возле которого по офису кружили тщательно отобранные по внешним показателям секретарши в недлинных юбчонках и с презрительным выражением лица, пригласил меня к себе по просьбе организатора Кубка Франции - ралли Cote Chalonnaise и моего давнего знакомого Андре Жулье, который второй год подряд терроризировал меня настойчивыми приглашениями на эти соревнования, выигранные нами в далеких 1996-97-м годах. В своих желаниях Жулье не был одинок. Мне постоянно поступали факсы из других стран Европы, где мы в свое время оставили достаточно глубокие отпечатки раллийных протекторов, но в отличие от Анжело Росси из Италии или Луи Жено из Бельгии, напористый француз не ограничивался получением моего вежливого отказа, мотивированного единственным приходившим на ум «сложным финансовым положением», а продолжал упорно искать пути решения данной непростой проблемы...

        ... В январе 1997 года я, пилот экипажа Саша Нигай, Представитель Высокого Руководства нашей конторы и Алексей Щукин (нынешний штурман Сергея Успенского), согласившийся по дружбе побыть нашим гидом и переводчиком, нагруженные «под завязку» многочисленными призами и кубками возвращались из Венеции, где принимали участие в награждении победителей и призеров европейского Челленджа. Судя по встречавшему нас в Шереметьево-2 телевидению, накрытому в VIP-зале столу и громким речам руководителя, усиленно поглощавшего слегка забытые на вкус, разнообразные по форме, но похожие по содержанию изделия завода «Кристалл» о «выдающейся победе динамовского автоспорта» и «продолжении нашего славного пути», наступающий сезон обещал быть напряженным и интересным... В течение последующей недели я, вдохновленный многообещающими авансами и напутствиями, «по горячим следам» подготовил пространный план предполагаемых спортивных подвигов на 1997 год, включив в него и календарь участия в ралли, и программу подготовки техники, и источники финансирования, благо в спонсорах в то время недостатка не было. Между тем, руководство несколько остыло от эйфории по поводу венецианского триумфа, поставило на самое видное место в своем кабинете здоровенный «Pirelli Cup», врученный мне (скорее из уважения), как лучшему спортсмену прошедшего европейского чемпионата, распаковало чемоданы с сувенирными гондолами, венецианскими масками и бутылками коллекционного вина, подаренными владельцем отеля, где мы жили, являвшимся «по бедности» лишь третьим по величине спонсором «формульной» команды Ferrari и, сходя “наверх” с докладом об очередном триумфе... распорядилось “больше на ралли на ездить”... Отойдя от столбняка, вызванного столь удивительным заявлением и машинально, по инерции задав несколько наводящих вопросов о причине такого внезапного разворота... задним местом к проблемам ведомственного, да и российского автоспорта, я попытался сделать соответствующие выводы, которые привели меня к ощущению полного отсутствия какой бы то ни было логики в действиях верхних руководящих эшелонов и создали ощущение их стойкой умственной недееспособности...
        Собственно, непонятное на первый взгляд решение, ставящее жирный крест на наших потугах по завоеванию, как спортивной, так и общественной репутации в европейских кругах, имело довольно убогую основу. Самый большой начальник, рассекавший по Москве и окрестностям в служебном, недорогом «пятисотом» «Мерседесе», вдруг озаботился проблемой, что автоспорт «съедает» большую часть бюджетных ассигнований и постоянно отрывает его заместителей от выполнения служебных обязанностей. Объяснения о том, что все выезды проводятся исключительно «за счет привлеченных средств», а «шишки» поменьше сопровождают нас лишь в дни положенного им отпуска были признаны «разглагольствованиями» и «демагогией», отвергнуты в зародыше и запрещены для дальнейшего использования. При этом, первое место в Европе, приносящее ведомству, при правильной постановке этого вопроса в «повязанных» СМИ, куда больше престижа, чем регулярные выезды делегаций «по обмену опытом», возглавляемые им лично, после которых переводчики, дрожащими голосами исправлявшие высокопоставленный бред брали больничные на почве нервного истощения, было названо «рядовым и ничего не значащим событием», а автоспорт в целом и ралли в частности - убыточным предприятием по «уродованию дорогостоящей государственной техники, коей нужно найти другое применение». О том, как использовать раллийный Opel, езда на котором по городу напоминает мучения астматика, запертого в гараже вместе с работающим трактором, испуганный докладчик выяснять побоялся и спешно ретировался, не забыв, правда, оставить в кабинете три привезенных из Венеции Кубка...
        В результате такого подхода, отличавшегося явно авторитарным руководством и болезненной заботой об экономии основных фондов , наш «боевой друг» Opel Corsa Gsi, построенный английской Motor Sport Developments и имевший первоначальную стоимость в 88000 американских долларов был препровожден в родное автохозяйство и поставлен, путем заталкивания (ибо на базе не нашлось водителя, способного проехать на нем хотя бы полметра) в темный и сырой бокс под огромный висячий замок, а доблестный экипаж возвращен на рабочие места и благополучно забыт.
        Первое время я еще питал надежду на возникновение в мозгах руководителей более трезвого взгляда на проблему и изощрялся в дипломатии среди спонсоров и организаторов соревнований, мягко говоря, обескураженных нашими необъяснимыми и неподдающимися здравому рассудку решениями «завязать» на пике формы и возможностей, но время шло, а ничего не менялось...
        Между тем в июне 1997 года я получил от Жулье очередное приглашение на Cote Chalonnaise. К тому времени мы уже пропустили все важнейшие этапы Челленджа и Чемпионата России и даже не помышляли о каких-то, даже минимальных перспективах. Тем не менее, я механически отнес полученный факс с переводом руководству и неожиданно... получил «добро». Столь непоследовательная позиция удивила меня куда больше, чем если бы мне предложили написать заявление об увольнении по собственному желанию за издевательство над начальником. Не знаю, как удалось Руководителю убедить «верхний этаж» в необходимости нашего участия в Кубке, но передо мной были поставлены конкретные задачи по реанимации боевой машины и поиску необходимых средств, что вкупе должно было «обеспечить нашу победу в соревнованиях». Оправившись от очередного шока, я попытался возразить, что высшей степенью наивности является надежда на успех экипажа, восемь месяцев не сидевшего в спортивном автомобиле, у которого к тому же за это время отдельные агрегаты приржавели друг к другу, а поиск и возвращение разбежавшихся спонсоров и вовсе напоминает поход за грибами на лыжах накануне Дня защитника Отечества... В ответ мне была предложена речь о «пораженческих настроениях» и «безусловном выполнении» полученных директив. Учитывая бесперспективность дальнейшей дискуссии, мы за две недели реанимировали забытый в подземелье Opel, а еще более удивленные нашей непоследовательностью спонсоры кое-как обеспечили вскладчину выездной «общак», позволивший нам свести концы с концами и удовлетворить жажду начальства, истосковавшегося по «бургундскому» и набегам в хозяйственный супермаркет «Costarama»...
        Не буду описывать, как нам удалось тогда вновь выиграть «класс», ибо это в большей степени относится не к подготовке, напоминавшей судороги выводящегося из запоя хронического алкоголика, а к чистому «везению», опыту и нервной уравновешенности экипажа... Между тем, радости руководителя, встречавшего нас с каждого «допа» с трясущимися руками, сжимающими упаковку нитроглицерина и бутыль с валерианкой, буквально не было границ. На «отходном» банкете он, приняв грандиозную дозу кислейшего французского «брюта», от которого у механиков разом сводило челюсти, из вновь полученного кубка и пару фужеров сохраненной в ходе экспедиции «Московской», обозвал меня «пораженцем» и «паникером», после чего загрустил и честно признался, что этот старт, очевидно, был последним в нашей биографии, по крайней мере, до известного исторического момента скоропостижной смерти «визиря или осла»... Учитывая отменное здоровье обоих, к тому же являющихся по нашему мнению одним и тем же лицом, мы приняли это, как должное и, благополучно вернувшись домой и не сдавая на свой страх и риск Opel на базу практически «с ходу» победили в абсолютном зачете на полулюбительских «Огнях Москвы» и... разбрелись по своим делам, лишь однажды, ровно через год, в августе 98-го полулегально и больше для развлечения выступив на полумертвой машине без пятой передачи и «гравийной» резины в «домашних» «Мытищах-Спутнике», где сильно удивили самих себя, поскольку стали четвертыми в «абсолюте» и легко одолели в «классе» десяток явно неконкурентоспособных «зубил»...
        Прошел год… Я совершенно случайно попал в Интернет, выбрав себе впопыхах первое пришедшее мне на ум имя , проник на сервер auto.ru, где в один прекрасный момент, в очередной раз переругавшись с упрямыми «виртуальными» водителями, обиделся на весь мир и, дуя на воду, создал собственную страницу, позволившую нам заиметь множество клиентов, которым мы усердно ремонтировали машины в моем гараже. Это позволяло нам есть хлеб с маслом, но ни коим образом не могло решить финансовых проблем продолжения автоспортивной жизни. Впрочем, Серега и Сашка, добросовестно приводившие в чувство автомобили хорошо одетых людей с непременными сотовыми телефонами в кармане и первым вопросом, задаваемым раньше рассказа о проблемах, «а сколько это будет стоить?», время от времени заводили мечтательные разговоры вперемешку с воспоминаниями относительно возможности «стрельнуть в последний раз», но дальше устного народного творчества эта «маниловщина» не развивалась. Всем было очевидно, что наша раллийная жизнь завершилась и стала историей.
        Между тем, приглашения на соревнования поступали на мой факс и в почту с прежним постоянством. Я, заботясь о невосстанавливаемых нервных клетках и сохранности обуви, уже не носил их руководству, а складывал на хранение в красную папку с надписью «Почетная грамота». Наконец, в начале мая пришло письмо от Жулье. Соорудив на скорую руку стандартный ответ о финансовом крахе автомобильного спорта, я отослал его по факсу и через десять минут забыл об этом, но через пару дней получил приглашение на радиостанцию «Европа плюс» и встретился с месье де Понсе. Из сорокаминутного разговора с французом, наобещавшим мне кучу денег и полную поддержку, я, на основании опыта работы со спонсорами и развитой интуиции вынес следующее: денег нам не дадут, но Жулье имеет значительное влияние на Понсе и поэтому денег нам не дадут не сразу, а сначала изрядно поморочат головы обещаниями… Однако, сам предмет разговора уже заразил меня вирусом желания осуществить невозможное хотя бы ради того, чтобы доказать самому себе наличие определенной себестоимости…

…Просидев в задумчивости минут десять, я повернулся к компьютеру и, открыв Word, принялся набирать текст. Идея, посетившая меня, виделась малоперспективной, но ничего более умного в тот момент я придумать не смог. Отдавая себе отчет, что наше, мягко говоря, непостоянство участия в соревнованиях исключает возможность привлечения серьезных спонсоров, для которых на сайте уже имелось небольшое объявление, финансировать себя самостоятельно можно было лишь замуровав себя в гараже навечно и исполняя сплошные капремонты «мерседесов», а надежда на то, что наша контора вдруг вздумает выделить опальному экипажу десяток тысяч долларов, была более призрачной, чем мечта Буратино, закапывающего золотые монеты на Поле Чудес, я решил попробовать собрать необходимую сумму небольшими частями.. Через несколько часов в Интернете появился призыв, в котором русскоязычному населению планеты, в целом, и России, в частности, предлагалось создать «народный экипаж» для поддержания престижа страны и постановке на место забуревших в период нашего вынужденного отсутствия иностранцев. Я понимал всю несбыточность и авантюрность данного шага, но все, что было написано и озаглавлено «Давайте выиграем Кубок Франции?!» исходило из чистых помыслов, ни в одном слове не было фальшью и имело целью не столько желание выехать на соревнования, сколько создать уникальный прецедент консолидации автолюбителей вокруг патриотической идеи. И только перечитав свой «крик души» в Интернете и, поняв, что он уже является «всеобщим достоянием», я вдруг осознал, что втянулся в практически безвыигрышную авантюру, которая потребует в дальнейшем для реализации приложения не только всего возможного, но и невозможного. В тот момент меня успокаивало лишь то, что в наших нынешних бедственных условиях едва ли найдется полсотни людей, готовых поддержать столь сомнительное мероприятие и оно загнется в зародыше. В то же время, я разумеется знал примерную необходимую сумму и имел основания предполагать, что основную ее часть должны составить не «скромные подаяния» «авотрушников», не видевших меня в глаза и не ведающих обо мне, практически, ничего , а серьезные вклады людей, знавших меня давно и располагающих определенной финансовой базой. Увы, в дальнейшем все перевернулось с ног на голову, еще раз доказав, истинность ценностей этого мира и степень моей доверчивости и наивности…
…Итак, я, как Киса Воробьянинов, расположился в той же самой шестой позиции у входа в «Провал» и принялся просить милостыню у проходивших мимо сограждан для оплаты труда монтера Мечникова, роль которого в настоящий момент исполняли Motor Sport Developments Ltd., Посольство Франции в Москве, бензиновые корпорации и еще целая ватага алчных акул капитализма…